Святитель Игнатий Брянчанинов - Том 3. Слово о смерти
Подобного мнения о духах святой Кирилл Александрийский, как это видно из «Слова [его] на исход души», приведенного в «Слове о смерти». Святой Кирилл называет демонов страшными, дикими, жестокими, немилостивыми, бесстыдными, гнилыми, подобными мрачным муринам. Он говорит, что душа умирающего видит их, что душу, исшедшую из тела, держат святые Ангелы, что она с ними проходит чрез воздух от земли к небу, что злые духи препятствуют этому восходу, обличая душу в содеянных ею грехах, что святые Ангелы стоят против демонов и препираются с ними о душе, что она, находясь посреди Ангелов и демонов, в трепете ожидает, чем кончится истязание ее и состязание о ней духов между собою. Святой говорит, что благочестивые души восходят к Богу, а душу отверженную, по причине ее греховности, воздушные демоны получают во власть свою, начинают бить ее без милосердия, низводят с воздушного пути на землю, разверзают землю, низводят душу во внутренность земли и заключают там в темницы адские для вечного мучения.
Святой Андрей, архиепископ Кесарии Каппадокийской говорит: «Никакого нет сомнения, что бесов — многое множество: все святые утверждают, что воздух наполнен ими» [846]. — «Змей этот (диавол) цвета чермного (красного), чем изображается его убийственное и кровожадное свойство, или его ангельское огненное естество, хотя он и отчуждился от Ангелов» [847] произвольно усвоенными качествами.
Святой Григорий Двоеслов говорит много о загробной жизни и о духах. Мы избираем немногое из многого, особенно замечательное, особенно служащее к доставлению определенного, по возможности, понятия о духах. В беседе на евангельскую притчу о десяти девах Двоеслов рассказывает следующее событие: «Приближаясь к кончине, Хрисерий в тот самый час, в который долженствовал выйти из тела, открытыми глазами увидел мерзких и чернейших духов, стоящих пред ним, страшно угрожающих взять его в заклепы ада. Он начал трепетать, бледнеть, потеть, ужасным воплем просить об отсрочке, и чрезвычайным, неистовым криком призывал сына своего Максима, называя его по имени, которого я сам, бывши уже монахом, видел монахом, говоря: «Максим! скорее! я не сделал тебе никакого зла: прими меня в веру твою». Испуганный Максим прибежал тотчас; сошлось плачущее и трепещущее семейство. Они не могли видеть тех духов, от нападения которых он мучился страшно, но догадывались о присутствии их по смятению, бледности и трепету того, который был влеком. Устрашась безобразного вида их, он метался на постели туда и сюда, ложился на левый бок, не мог выносить вида их, оборачивался к стене, — там были они. Когда же, стесненный до чрезвычайности, он уже отчаялся в возможности послабления себе, начал громко кричать, говоря: «Отсрочки! хотя до утра! отсрочки! хотя до утра!» Но когда он кричал, — с этими самыми воплями был исторгнут из жилища своей плоти. О нем известно именно потому, что он видел это не для себя, а для нас, чтобы видение было полезно нам, которых еще ожидает Божественное долготерпение. Собственно для него какая была польза в том, что он пред смертию видел мерзких духов и просил отсрочки, тогда как не получил этой отсрочки?» [848]
«Когда день смерти понуждал Стефана выйти из тела, тогда собрались многие для того, чтоб отходящей от сего мира столь святой душе представить во внимание и свои души. И когда около одра его стояли все, которые собрались, тогда одни телесными очами видели входящих Ангелов, но никак не могли проговорить что-либо; другие решительно не видали ничего. Но всех присутствовавших объял такой сильнейший страх, что при исходе этой святой души никто не мог оставаться там» [849].
«Приидут дние на тя, и обложат врази твои острог о тебе [850]. Какие враги для души человеческой столь опасны, как злые духи, которые окружают ее при разлучении с телом, тогда как содействуют ей в плотской любви обманчивыми наслаждениями? Они облагают ее окопами, потому что, представив пред глаза ее содеянные ею беззакония, они стесняют ее, влача к сообществу своего осуждения, так что она, застигнутая уже на самом конце жизни, и сама видит, какими окружена врагами, и, однако же, не может отыскать выхода из их обложения, потому что не может уже творить добрых дел та, которая презирала их, когда могла творить. Приноровительно к ним может быть разумеваемо и то, что далее следует: и обыдут тя, и обымут тя отвсюду [851]. Злые духи отвсюду стесняют душу, когда представляют ей на вид беззакония, не только совершенные на деле, но и в слове, и даже в помышлении: она, развлекавшаяся многим в преступлении, стесняется донельзя всем в воздаянии. Далее следует: и разбиют тя и чада твоя в тебе [852]. Душа разбивается сознанием своей виновности тогда, когда плоть, которую она считала своею жизнию, принуждена бывает возвратиться в персть. Чада ее пробиваются тогда, когда непозволительные помыслы, происшедшие от нее, рассыпаются на последнем отмщении жизни, как написано: в той день погибнут вся помышления их [853]. Эти же грубые помыслы можно разуметь и под значением камней, ибо далее следует: и не оставят камень на камени в тебе [854]. Развратная душа, присоединяя к преступному помыслу еще преступнейший, что другое делает, как не полагает камень на камень? Но в разрушенном городе не оставляется камень на камне, потому что когда душа приводится к отмщению своему, тогда рассыпается все строение помыслов ее.
А за что она претерпевает, далее присовокупляется: понеже не разумел еси времене посещения твоего [855]. Всемогущий Бог обыкновенно посещает развратную душу многими способами… Но поелику она не разумеет времени своего посещения, то на конце жизни предается тем врагам, с которыми вступает в общение, на вечном суде непрестаемого осуждения, как написано: егда бо грядеши с соперником твоим ко князю, на пути даждь делание (потщися) избыти от него: да не како привлечет тебе к Судии, и Судия предаст тя слузе (истязателю), а слуга всадит тя в темницу [856]. Соперник наш на пути есть слово Божие, противное нашим плотским пожеланиям в настоящей жизни. От этого соперника освобождается тот, кто смиренно подчиняется заповедям его. Иначе соперник передает Судии, а Судия истязателю. Это значит: грешник, виновный в презрении слова Господня, будет задержан на испытании Судии. Судия предает его истязанию, дозволяя злому духу восхитить его к отмщению и понудительно извлечь из тела душу, которая добровольно согласовалась с этим злым духом на преступления. Истязатель отсылает в темницу. Это значит: грешник чрез посредство злого духа низвергается в преисподнюю доколе наступит день суда, с которого уже и сам (злой дух) будет вместе мучиться в огнях преисподней.
Надобно основательно размышлять о том, сколько страшен будет для нас час смертный, какой тогда ужас души, какое воспоминание всех зол, какое забвение протекшего счастия, какой страх и какое опасение Судии. Тогда злые духи в отходящей душе отыскивают дела ее; тогда они представляют на вид те грехи, к которым расположили ее, чтоб свою сообщницу увлечь на мучения. Но для чего мы говорим только о грешной душе, когда они приходят даже к избранным умирающим и в них отыскивают свое, если в чем успели? Среди людей был только один, Кто прежде страдания Своего безбоязненно говорит: Ктому не много глаголю с вами. Грядет бо сего мира князь, и во Мне не имать ничесоже [857]. Князь мира видел в Господе смертного человека: то подумал, что может найти в Нем что-либо свое. Но вышел без всякого греха из растления мира Тот, Кто пришел в мир без греха. Этого не осмелился сказать об отношении к князю мира сего Петр, который удостоился слышать: еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех; и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех [858]. Этого не смел говорить Павел, который прежде смерти своей был восхищен до таинств третьего неба [859]. Этого не смел сказать о себе даже Иоанн, который по особенной любви возлежал во время вечери на персях своего Искупителя [860]. Пророк говорит: се бо в беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя [861]: из этого следует, что без виновности не может быть тот, кто пришел в мир с виновностию. По сей-то причине тот же Пророк говорит: не оправдится пред Тобою всяк живый [862]. По сей-то причине и Соломон говорит: несть человек праведен на земли, иже сотворит благое и не согрешит [863]. По этой причине и Иоанн говорит: аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем, и истины несть в нас [864]. Поэтому и Иаков говорит: много согрешаем еси [865]. Как все — это известно всем — зачаты от услаждения плоти, то, без всякого сомнения, князь мира сего имел нечто свое во всех, или в их делах, или в словах, или в помышлениях. Но он не мог ни похитить их после, ни держать их прежде, потому что освободил их от долгов их Тот, Кто, без долга, заплатил за нас долг смерти, чтоб наши долги врагу нашему не задерживали нас, потому что за нас Посредник Бога и человеков, человек Христос Иисус даром отдал ему то, чем не был должен. Нас освободил от должной душевной смерти Тот, Кто заплатил за нас смертию телесною, которою не был должен. По этой причине Он говорит: грядет сего мира князь, и во Мне не имать ничесоже. — Должно нам заботиться и с обильными ежедневными слезами помышлять о том, сколь свирепый, сколь страшный князь мира сего придет в день кончины нашей, отыскивая в нас дела свои, если он приходил даже к Господу, умирающему плотию, и отыскивал чего-либо в Том, в Ком не мог найти ничего.
